Описание
Стихотворение из книги Владимира Аристова «Устройство утренних московских улиц»
***
Ты узнал их
ты скорей бы себя не узнал,
чем их
Положив лицо своё
на древесный ночной подоконник
словно вдруг ты слух услышал свой
и так далее —
далёкое то шоссе
неясной рекой где-то жило
там на шоссе,
что-то скользило
сквозь нас
Об авторе
Владимир Аристов родился в 1950 году, живёт в Москве. Автор двенадцати книг стихов, двух романов, статей и эссе о поэзии. Лауреат Премии Андрея Белого (2008) и премии «Различие» (2016).
О книге Владимира Аристова «Устройство утренних московских улиц»
Категории метафизического до сих пор остаются для современной поэзии пунктом болезненного расхождения — и последовательные в своём лёгком и свободном движении среди механизмов памяти, субъектности и перцепции стихи Аристова становятся лучшим болеутоляющим, снимающим остроту этого заново переживаемого разрыва. Стихи, вошедшие в эту книгу, описывают, конечно, устройство не только московских улиц, и даже не только улиц Парижа, Гранады, Рима и прочих локусов, отмеченных присутствием героя Аристова — то странника, то фланёра, но универсальное устройство любого пространства, представленного в виде своеобразного кровеносного сосуда, по которому циркулируют непреходящие высшие смыслы, постоянно обновляющие не только опыт, но и сами способы зрения.
Максим Дрёмов, «Воздух» №41, 2021
Мимолётные впечатления о Западной Европе или, наоборот, о московских улицах, давно знакомых каждым своим изгибом, сливаются здесь в онейрический поток, уносящий вещи, людей, исторические события, оставляя только смутное чувство утраты и ощущение обжитости мира, становящегося привычным и знакомым, способным отозваться на любое внутреннее движение наблюдателя.
Кирилл Корчагин, «Воздух» №41, 2021
Прозрачные «миры-города» в стихах Владимира Аристова становятся воплощением интерсубъективного взаимодействия, фиксирующего опыт встречи и не-встречи субъектов, возможности дотянуться до Другого, войти с ним в контакт, в диалог, найти способ «передать» общность в различениях. При этом его поэтика не антропоцентрична, в ней функцию субъектов выполняют как макрообъекты, так и объекты мира природы, которая не окультуривается, а приобретает самостоятельное бытие во взаимометаморфозах человеческого и природного.
